После переселения в 1778 г. из Крыма в Приазовье значительной части христианского населения полуострова (в основном греков и армян) и Готфского православного митрополита Игнатия христианство в Крыму пришло в полный упадок. В 1783 г. на территории Крыма действовало только два православных прихода .
Возрождение христианства в Тавриде связано с переселением сюда в конце XVIII в. так называемых ╚албанских╩ (╚балаклавских╩) греков, получивших на это разрешение российского правительства. В первой половине XIX в. в Крыму увеличился удельный вес русских переселенцев. Освоение Крыма русскими (восточными славянами) и греками способствовало распространению православия в этом преимущественно татарско-мусульманском регионе.

narod.htm

narod3.htm

narod2.htm

narod5.htm

На основе архивных материалов можно проследить динамику роста численности действующих православных храмов в Крыму в первой половине XIX в. В 1804 г. в Крыму действовало 18 храмов , в 1834 г. - 23 храма , в 1837 г. - 27 церквей , в 1848 г. - 48 церквей . Как видим, в период с 1783 по 1804 гг. благодаря усилиям греков и первых русских поселенцев в Крыму было освящено 16 храмов. Последующие 30 лет (1804-1834 гг.) характеризуются ╚застоем╩ крымского православия. В среднем каждые 6 лет появлялась лишь одна новая церковь. В 1834-1848 гг. наблюдается иная тенденция: за 14 лет было освящено 25 храмов, что свидетельствует об укреплении позиций православия на полуострове.

19 ноября 1848 г. Симферопольское духовное правление направило в Херсонскую духовную консисторию документ, отражающий материальное положение крымских храмов . Из содержания документа следует, что осенью 1848 г. в Крыму действовало 48 православных храмов. 9 из них не имели причта, богослужения в них проводились нерегулярно. К таковым церквам относились кладбищенские, домовые и при некоторых заведениях. Поэтому постоянно действующими в 1848 г. следует считать 39 православных храмов.
Как и в 1837 г., причт большинства крымских церквей получал содержание за счет кошельковых сборов. Но это был далеко не единственный источник доходов для священно- и церковнослужителей. Причт 6 церквей получал государственное жалование по штатам, составленным Синодом Русской православной церкви. При этом три церкви имели по 96 руб. в год каждая, три церкви - по 150 руб. (в сумме 738 руб.). 9 православных приходов получали денежную помощь из местной казны [(1167 руб. 11 коп. - в скобках приводится общая сумма за год). 5 церквей пользовались добровольными пожертвованиями князей, помещиков, купцов и офицеров (604 руб. 30 коп.)]. 3 храма финансировались за счет средств ведомств и заведений (1188руб.).
7 церквам были отведены земельные угодья (157 десятин). Две церкви имели по 5 десятин, одна церковь - 15 десятин, четыре церкви - по 33 десятины. Ни один причт ╚не кормился╩ только от земли. Варианты поступления доходов могли быть следующие: от прихожан и от земли, от казны и от земли, по штатам и от земли и т.д. 2 православные церкви (Покровская в Качинской долине и Покровская в Судаке) имели содержание благодаря принадлежавшим им виноградникам. Покровская церковь в Судаке в 1848 г. выручила 284 руб. 85 коп. от продажи винограда и вина.

Симферопольское духовное правление отмечает в документе, что причту 26 церквей необходимо назначить штатное жалование или повысить уже имеющееся. Это свидетельствует о том, что две трети постоянно действующих крымских приходов в середине XIX в. испытывали материальную нужду. Причина бедности кроется не только в слабой помощи или ее отсутствии со стороны Херсонской духовной консистории и иных государственных структур. По сведениям Симферопольского духовного правления, 22 крымских храма имели малое количество прихожан. Даже приход главного губернского Александро-Невского собора в Симферополе был малочисленным. Если учесть к тому же, что большинство прихожан имело очень скудные денежные средства, то становится ясным, что кошельковые сборы - основной источник существования церковнослужителей - не могли быть значительными. В этих условиях духовенство испытывало всевозможные лишения.

На безответственное отношение к качеству имеющихся в обращении платежных средств указывает и распоряжение, поступившее из Екатеринославской духовной консистории в Симферопольское духовное правление в начале марта 1815 г. Консистория сообщает, ╚что в доставляемых в нее от духовных правлений и благочинных свечных и прочих суммах, некоторые места присылают ассигнации большею частью в обертках и столь ветхие, что даже и к хождению не способны...╩ . Из-за этого консистория не имеет должного финансирования. В распоряжении также указывалось, ╚что в церкви за продаваемые свечи поступают деньги большею частью медные, которые перевести на ассигнации крепкие очень удобно и даже с пользою церкви╩ . Консистория приказала впредь ветхих ассигнаций не присылать. Нарушителям грозило строгое взыскание.
Многим церквам значительный доход приносила продажа свечей прихожанам. Иногда выручка от свечей в несколько раз превышала кошельковые подаяния. К примеру, в 1801 г. в Симферопольской церкви царя Константина доход от продажи свечей составил 413 руб. 15 коп., а сборы с кошелька - 117 руб. 3 коп.  В том же году в церкви Знамения пресвятой Богородицы казенного селения Салы свечной доход составил 87 руб., а кошельковые поступления - 15 руб.  В большинстве случаев продажа свечей была единственным видом экономической деятельности той или иной церкви.

В Синод Российской православной церкви поступали многочисленные жалобы от прихожан. Они обвиняли священнослужителей в том, что те заботятся не о благоденствии верующих, а о собственном материальном обогащении. Синод информировали о том, что священник Свято-Троицкой церкви в Чернигове Алексей Линицкий содержит постоялый двор, торгует сеном и овсом; священник и пономарь Харьковской Николаевской церкви Андрей Михайловский и Яков Прокопович продают мельничные камни, а Прокопович к тому же торгует и лесом . Заботясь о нравственном облике православных пастырей, Синод в 1825 г. запретил священно- и церковнослужителям заниматься торговыми промыслами. При этом делалась оговорка: если духовные лица претерпевают нужду, то ╚дозволение им торговых промыслов зависит непосредственно от гражданского правительства╩ . Данная оговорка была вызвана тем, что многие священнослужители занимались торговлей не иначе, как из-за бедности своих приходов, не обеспечивавших им должного содержания.

Богатые приходы Крыма принимали активное участие в экономической жизни полуострова. Особенно следует выделить церковь Иоанна Предтечи в Керчи. В 1830 г. Керченское градоначальство по плану, присланному из столицы, начало застройку в городе пустопорожних мест. По настоянию прихожан, церковь Иоанна Предтечи добилась права на застройку окружающей ее территории. По расчетам, на строительство требовалось примерно 15 тыс. руб.  Из них 3 тыс. руб. были заимствованы церковью из городской казны. Кредит выдавался на 10 лет и без процентов, его можно было выплачивать по частям. Остальные средства поступали в виде пожертвований прихожан.

Строительство велось в течение трех лет. К началу 1834 г. основные работы были уже закончены. Оставались только некоторые внутренние недоделки. За этот период были сооружены: каменная ограда вокруг церкви с двумя большими въездными воротами; четыре больших магазина, выходящих на набережную; четыре лавки; один дом с четырьмя комнатами, сенями, погребом и прилегающими угодьями. Все здания были выстроены из бутового камня, покрыты черепицей, оштукатурены. Прихожанам пришлось заплатить в общей сложности не 12 тыс., а 18477 руб.  Из 3 тыс. руб. казенного долга к середине 1834 г. церковь уже выплатила 1200 руб.
Сдача в аренду церковных магазинов и лавок сулила приходу значительный приток денежных средств. Керченское градоначальство своим распоряжением определило порядок найма торговых помещений, принадлежавших церкви Иоанна Предтечи: ╚Строений сих, как в городе Керчи коммерция еще не пришла в цветущее состояние, нельзя отдавать по контрактам на год, а нанимаются они помесячно, а в особенности из них магазин только летом. Если же все здания будут заняты, то могут приносить годовой доход до 1000 руб.╩ .
В 1835 г. на месте старых церковных лавок были построены новые. Керченский градоначальник пообещал выделить на новое строительство ссуду в 2 тыс. руб. на 8 лет без процентов . Реально поступило лишь 500 руб. Поэтому материалы для строительства пришлось брать в долг. Градоначальство обещало остальные 1500 руб. выдать в 1836г.

Далеко не всегда пожертвования прихожан использовались столь эффективно, как в церкви Иоанна Предтечи. Имели место случаи прямого хищения денег представителями церковной иерархии. Так, в 1816 г. прихожане Севастопольской греческой Петропавловской церкви внесли в церковную кассу 2500 руб. на ремонт храма и создание нового иконостаса . По просьбе епархиального начальства, эти деньги были отправлены в Екатеринославскую духовную консисторию для сбережения и приращения в банке. В 1817 г. Петропавловекая церковь попросила вернуть ей вложенные деньги и разрешить также использовать прибыль от продажи свечей для ремонта храма. Во всем этом церкви было отказано. Ответ Екатеринославского архиепископа Иова ошеломил греков: ╚...в том им отказано, с тем, чтобы они сделали починку от своего усердия и по обязанности, не надеясь и не полагаясь на постороннее пособие...╩ . Иов ссылался на то, что приход в последнее время сильно сократился. Одновременно Екате-ринославская консистория сообщила в Симферопольское духовное правление, что вся сумма, поступившая в епархию из Петропавловской церкви и других храмов для приращения, на основании указа Синода отправлена в Санкт-Петербургский опекунский совет для приращения уже в столице. Распоряжаться деньгами мог теперь только Святейший Синод, и Екатеринославская консистория не имела права требовать их обратно. Таким образом, пожертвованные православными греками 2500 руб. пошли не на ремонт Петропавловской церкви в Севастополе, а, скорее всего, осели в карманах петербургских и екатеринославских клерикалов. Подобные действия сановных лиц разрушали веру людей в непорочность Русской православной церкви.

Нередкими были злоупотребления и при распределении кошелькового сбора, если церковный причт полностью находился на содержании прихожан. В сентябре 1840 г. в Херсонскую духовную консисторию поступил рапорт от указного дьячка Бахчисарайской соборной Николаевской церкви Севастьяна Левицкого . Левицкий жаловался, что протоиерей собора Георгий Спиранде систематически скрывает от него, полностью или частично, кошельковый сбор, поступающий в церковь за требоисправление. Иными словами, дьячок получал мизерное денежное содержание. Из-за этого от не имел даже ежедневного пропитания. В то же время протоирей Спиранде делился доходами с другим священником, Маргаритом Кулоглу. Левицкий писал, что двое этих священников, ╚утаивая деньги и изобилуя оными, пьянствуют по лавкам и погребам, играют в карты... и от многого пьянства едва в дом вмечутся╩ . По данному рапорту Херсонская консистория обязала Симферопольское духовное правление провести расследование. Однако расследование в Крыму всячески затягивалось. По всей видимости, Спиранде удалось избежать наказания.